Говорят, «Святой Франциск больше не молится. Он сам стал Молитвой… «И действительно, когда жизнь святого настолько праведна, что он становится сам Живой молитвой. Когда жизнь государственного мужа столь наполнена служением людям, что он становится уже сам Живой Политикой. Когда историк настолько одержим своей темой, что становится сам Живой историей… В этот чарующий момент возникает легенда. Ведь чудеса, реальная святость, подвижничество, бескорыстная преданность своему делу пугают нас. Облечение же в легенду дает место вымыслу и сказке…

Харьков богат на свои легенды. Ведь его история это необыкновенное полотно, на котором ярчайшими нитями вышиты события мирового масштаба, пути и судьбы личностей оставивших след в истории.

Какие же легенды мы знаем? Когда они появились?
В 1905 году священник екатеринбургской епархии — Евлампий Бирюков создает книгу «Назидательные рассказы из жизни православных русских архипастырей и пастырей».
В этой книге мы находим 2 Харьковские легенды, хотя они более похожи на притчи. Но много ли мы таких знаем связанных именно с Харьковом?

Архиепископ Смарагд (в миру Александр Петрович Крыжановский; 1796—1863) — епископ Русской Православной Церкви, архиепископ Рязанский и Зарайский, известный церковный деятель с 6 апреля 1840 года был Харьковским архиепископом. Однако 31 декабря 1841 года он по неизвестным причинам был перемещён в Астраханскую епархию.

О его Харьковском периоде легенды гласят следующее…

Два случая из Харьковской жизни преосвящ. Смарагда, помещенные ниже, не значительны сами по себе, но характерны в том отношении, что прекрасно обрисовывают личность покойного святителя.

1) В Харьковской губернии жил в то время богатый и знатный помещик Бантыш-старик, отставной генерал и туз в кругу губернского дворянства. Во время объезда епархии преосвященный Смарагд должен быль посетить имение Бантыша, который захотел принять архиерея и на славу угостить его обедом (для чего приглашено было окрестное дворянство),-а кстати и пожаловаться на «своего» священника.

Предупрежденный обо всем, преосвященный прибыл в полдень в имение Бантыша и, конечно, прежде всего направился к церкви, где встречен был священником, «самим» помещиком и массою народа. Церковь была старая, деревянная, и полуразрушенным видом своим, как снаружи, так и внутри, произвела на преосвященного тяжелое впечатление. Вошел владыка в церковь, помолился и стал осматривать. Ходит по церкви и повторяет только «э-хе, хе, хе!» (признак неудовольствия). Больше ничего никому не сказал, благословил народ и направился к выходу. При выходе помещик приглашает преосвященного заехать к нему отдохнуть и покушать, на что последний изъявляет свое согласие и сам предлагает пройти до дома помещика пешком, благо, погода была прекрасная и расстояние не очень большое. По дороге Бантыш показывает Смарагду свои “богатства”, при чем выставляет на вид свое уменье вести сельское хозяйство: «вот фруктовый сад и оранжерея, … вот каменные конюшни, вот такие же скотный двор и птичий двор … а вот и мое жилище (большой двухэтажный каменный дом, прекрасно поставленный среди старинных лип)». Владыка шел и молча слушал помещика, молча вошел он и в дом, и только при входе спросил: «а здесь-ли местный священник? Но ответа на его вопрос не последовало, ибо сельский священник не удостоился приглашения в дом помещика — тем более к архиерейскому обеду. Преосвященного ввели в большой зал, где приготовлен был обеденный стол и где собралось съехавшееся дворянство. Среди зала владыка остановился, молча стал рассматривать украшения комнаты и мундиры дворян и как будто не слышал неоднократное приглашение хозяина благословить трапезу и садиться-откушать его хлеба-соли. Вдруг преосвящ. Смарагд обращается к хозяину с такой речью: «все здесь хорошо, даже богато … даже роскошно … Только две руины я вижу здесь — это вас г. помещик и церковь Божию в вашем имении. Не могу я у вас кушать. Прощайте!.. Велите подавать карету» … Быстро вышел преосвященный из дому, сел в экипаж и поехал в дальнейший путь.

Оставшиеся помещик и его гости, конечно, были поражены и смущены таким неожиданным отъездом преосвященного; но за обедом начали горячо обсуждать поступок архиерея на разные лады и мотивы. Только оставшись наедине, Бантыш строго обсудил событие дня и пришел к заключению, что ему самому нужно поправлять дело. Действительно, через некоторое время приезжает Бантыш в Харьков и является к преосвящ. Смарагду вместе с архитектором и с богатым планом на каменную церковь в его имении. «Я так и знал! Встречает его Смарагд (обычным своим приветствием, когда хотел оказать внимание посетителю), я знал, что вы добрый христианин и как истинный русский дворянин не потерпите запущения церкви Божией. Ну, Бог вас благословит! Стройте храм, а при этом обратите ваше внимание и на священника: он труженник, но бедствует; помогите ему. Помещик обещал исполнить и эту просьбу; затем построил церковь и сделался почитателем архиерея-Смарагда.

Человек и Бог, пожалуй, нет в мире сложнее отношений.

Очень часто бывает так что мы сломя голову бежим от Всевышнего. Ведь легче не верить. Легче когда Свет не слепит глаза, а когда его нет, то не видно собственной грязи.

Иногда бегство, бывает настолько удачным, что сердце ожесточается и становится камнем, и, кажется что к храму и Богу возврата никогда не будет. Но Всевышний, в бесконечной милости своей посылает нам людей, способных своим светом растопить камень нашего сердца и снова вернуть к нему и храм.

Еще одну Харьковскую легенду об Архиепископе Смарагде находим той же книге:

2) В другом месте, во время того же объезда епархии, пр. Смарагду пришлось чинить суд над сельским священником по жалобе двух чиновников.

В то время на юг России и, между прочим, в Харьковской губернии, вводилось лесничество. В одно село, населенное государственными крестьянами, приехали лесничий и его помощник — два юных чиновника «первых классов», хотя старший из них был уже украшен орденом Св. Станислава 3-й степени. В селе, где не было помещиков, молодые люди могли найти подходящее для себя общество только в семье священника; познакомились и стали учащать свои визиты к батюшке. Как ни тяжело было для священника новое знакомство, но, по слабости характера, он не отказывал в гостеприимстве и чуть не ежедневно должен был принимать дорогих гостей и угощать, чем Бог  послал. Только бойкая матушка воспользовалась однажды крупным спором между хозяином и гостями, выпроводила последних среди белого дня из дому и навсегда закрыла за ними двери. Чиновники оскорбились и принесли жалобу на священника благочинному. О. Благочинный посоветовал священнику извиниться пред … Лесничими, и сам священник охотно согласился просить прощения за нанесенное оскорбление, а так как лесничие не захотели явиться, чтобы выслушать словесное извинение, то пришлось писать таковое на бумаге. Но тут-то сельский батюшка, по своему излишнему усердию и искренности, испортил все дело. Он начал извинение таким титулом: «Ваши высокородные, милостивые государи и разных орденов кавалеры» … Затем изложил чистосердечно свою провинность пред господами и просил у них прощения. Получили чиновники эту бумагу и окончательно возмутились, усматривая в титуле дерзкую насмешку над всем чиновничеством и даже над царскими наградами. Узнали они, что недалеко едет по епархии архиерей, и поехали к нему принести тяжкое обвинение на священника. Преосвященный, предупрежденный об этом благочинным, выслушал жалобщиков, серьезно прочитал бумагу с дерзким титулом и сказал: «Хорошо! Приезжайте в город (ближайший уездный). Я там скоро буду, вызову священника и разберу вашу жалобу.» Когда преосвященный приехал в город, обвиняемый священник был уже там и ждал себе суда и решения, но получил только назначение на завтра участвовать в архиерейском служении в соборе. На другой день, в соборе, владыка, во время облачения, спрашивает у иподиакона: «а здесь-ли разных орденов кавалеры»? -«Здесь», ему отвечают. — «Приготовить набедренник». Во время малого входа подводят к архиерею обвиняемого священника и снимают с него ризу … «Кавалеры» видят это и рассуждают: «а, вот разоблачают его, сейчас будут расстригать» …но потом недоумевают — происходит совсем не то: священник опять облачен и служит вместе с архиереем. Понимающий дело сосед объяснил им, что вероятно владыка знает за этим священником особые заслуги, ибо наградил его набедренником (в те времена редкость для сельского духовенства). Тогда только чиновники поняли архиерейский суд и ушли из церкви. После богослужения, по обычаю, преосвященного угощали обедом, к которому приглашено было все чиноначалие городское и уездное. Войдя в дом, владыка опять, уже громко спрашивает: «А здесь ли разных орденов кавалеры». „Нет, отвечают, усрамились и скрылись сначала из церкви, а затем и совсем из города“. Владыка пожалел, что не успел довести до венца примирение молодых людей с „заслуженным священником“, а общественный обед приправил солью … своей беседы на тему о том, как разные чины часто пустяками и придирками гнетут и губят священников, а бедное духовенство не смеет и не знает, где искать правды.