Многие помнят фильм «Ирония судьбы, или с лёгким паром!», где пьяный главный герой попал в чужой город и въехал в квартиру дома по такой же улице с таким же названием. Однако, кто бы мог подумать, что в Харькове более чем 100-летней давности произошла в чём-то аналогичная история, пусть и не случайным образом. Мы уже писали о харьковском периоде жизни и работы «короля смеха» Аркадия Аверченко, читая юмористические рассказы которого в газетах, журналах и книгах смеялись миллионы. Продолжая изучать его рассказы из книги «Весёлые устрицы» (1910),  можно находить любопытнейшие истории о дореволюционной харьковской жизни и обычаях того времени — и всегда смешные.

Один знакомый рассказывал мне прелюбопытную историю, касающуюся пасхальных визитов.
Она совершенно достоверна, так как знакомый этот служил чиновником в пробирной палате и имеет в Петербурге двухэтажный дом. Я не думаю, что такой человек мог бы выдумать свою историю, или раздуть ее, или изукрасить. Да он был и слишком глуп для этого. Кто знает хорошо институт пасхальных визитов, — тому эта история не покажется особенно странной и небывалой.

Вот что он рассказал:
Однажды перед Пасхой пришлось ему поехать по делам из Петербурга в Харьков. Город этот был незнаком ему, и он всю страстную субботу проскучал. На другой день утром, когда проснулся, солнце светило в окно, и около его кровати лежал тщательно вычищенный фрак. Чиновник пробирной палатки сладко и радостно потянулся на кровати и сказал сам себе:
— Нынче нужно делать визиты — первый день Пасхи, славу Богу! Пора бы одеваться.
Он встал, оделся, побрился и вышел на улицу. На улице сторговался с извозчиком, сел в пролетку, вынул записную книжку с разными адресами и заглянул в нее.
— Вези меня на Дворянскую, номер 7.

Приехал на Дворянскую, отыскал, как и значилось в книжке, квартиру 4 и позвонил.
— Дома? — спросил он горничную. — Принимают? Христос Воскресе.
— Пожалуйте-с! Воистину.
Чиновник быль радостно встречен хозяином дома, расцеловался с ним и подошел к хозяйке с протянутыми губами.
— Да я не христосуюсь с мужчинами, — кокетливо заявила хозяйка.
— Да почему?
— Ах, нет, нет — как можно!
Чиновник все-таки поцеловал сначала какой-то рюш у нее на шее, потом серьгу в ухе, потом воздух, а потом все трое, весело смеясь, направились к столу…
— Рюмочку зубровки! Попробуйте нашего кулича — нынче, кажется, удачные.
— Попробую! Да, кулич прекрасный.
— Где были у заутрени? — спросила хозяйка.
— В университетской церкви.

— А где разговлялись?
— Дома.
— Летом на даче думаете?
— На даче. Ну, мне пора.
— Да посидите еще! В кои­-то веки соберетесь.
— Нет, нет, что вы.
Чиновник вышел, сел на извозчика и заглянул в книжку.
— Московская, 12, квартира 20.

Извозчик привез. Чиновник позвонил, похристосовался с плутоватой горничной, расцеловался с хозяином, был несказанно удивлен отказом хозяйки от христосования и потом пил доппель­ кюммель.
— Где были у заутрени?
— В университетской церкви.
— Летом на даче?
— Да, ну, мне пора. До свиданья-­с?
— Куда же вы?
Третье место, куда поехал извозчик, было:
— Ивановская 9, квартира 6.

После обычного христосования и двух рюмок коньяку хозяйка спросила:

― Где были у заутрени?
— В университетской. Хотел было в Исаакиевский собор, да далеко, знаете, от меня.

— Я думаю, — сказала хозяйка.
— Да, — подтвердил чиновник. — Минуть сорок нужно ехать.
— Откуда?!!
— Да от меня!
— Помилуйте, что вы говорите! Как же от Харькова до Петербурга сорок минут езды?
Чиновник встал, потрясенный до самого дна.
— Это… какой город?
Хозяйка засмеялась.
— Вот тебе раз! Человек в Харькове сидит на Ивановской улице у Сверчковых, — да не знает, что это за город.
— Так вы Сверчковы? — вскричал чиновник. — А у меня в книжке записан такой адрес: Ивановская 9, квартира 6 — Чаплыгины. Вы, значить, не Чаплыгины?
— Да нет же — мы Сверчковы.
— Тогда извините, — растерялся чиновник. — Всего лучшего. Я уж пойду.
— Куда же вы — посидите!
— Понимаете, — говорил мне, рассказывая об этом случае, чиновник, — экая чепуха получилась. И в Петербурге, и в Харькове есть и Московская, и Дворянская, и Ивановская. Я по петербургским адресам и ездил.
— Да как же они вас принимали, незнакомого? — спросил я удивленно.
— Да им-то что? Приехал визитер, во фраке, христосуется, был у заутрени, пьет водку — значить, все как нужно, все как следует… А мое тоже положение — разве все знакомые лица упомнишь? Не разговорись я об Исаакии — так бы никто ничего и не заметил.

Жизнь посылает нам удивительные хитросплетения и устраивает самые замысловатые комбинации. Если история, рассказанная выше, и кажется невероятной, то повторяю: не мог же чиновник пробирной палатки, владелец двухэтажного дома, выдумать ее?!